Жертвы домашних тиранов: что с ними не так?

5 фактов о жертвах домашнего насилия для обладателей белых пальто и иллюзии справедливого мира.

Сами виноваты

После выхода каждой статьи я засучаю рукава и отправляюсь на свой канал Яндекс Дзен вычищать Авгиевы конюшни. Под моей последней статьёй о традиционной семье и домашнем насилии на данный момент скопилось свыше 300 комментариев. Те немногие, что прошли фильтр личных выпадов, оскорблений, угроз и обесценивания, плюс мои ответы.

Многие люди не уважают жертв домашнего насилия — они и являют весь спектр агрессивных реакций на законопроект. Высказываются как явные кухонные ниндзя, которым закон невыгоден, так и вполне обычные мужчины и женщины. Которые не привыкли смотреть дальше своего опыта. Они обвиняют жертв в глупости, считают, что они заслужили подобное обращение и что им не нужно помогать.

Такие комментаторы являются людьми, которым повезло. Или людьми, которые преодолели. Они либо не имеют травматического прошлого, либо каким-то образом прожили его и не намерены входить в чужое положение. В обоих случаях я наблюдаю нехватку эмпатии, веру в справедливый мир и другие когнитивные искажения. Но для тех, кто готов принимать чужой опыт, я хочу рассказать о мире изнутри жертвы. Где они таких находят? Почему они не уходят? Почему они не слышат разумных доводов? Как им, в конце-концов, помочь-то?

Итак, какими особенностями обладает жертва?

1. Жертва растёт в токсичной семье

Множество российских семей является токсичными. Например, там, где практикуются оскорбления, пренебрежение и унижения, с психологической экологией всё плохо. Все эти практики широко распространены в России, сочетаясь с физическим, сексуальным насилием и социальной изоляцией. Так вот жертва с детства живёт в концентрированном токсичном окружении. Она привыкает терпеть и подстраиваться под хотелки взрослых, боясь наказаний. Жертва постоянно чувствует себя ненужной и пытается заслужить любовь, выхватить хоть капельку родительской ласки.

Почему большинство жертв являются женщинами? Не только потому, что они попадают в зависимость при беременности и родах, причина кроется глубже. Потому что социум активно подавляет агрессию у девочек, отстраняет их от принятия важных решений, ориентирует на обслуживание семьи. Некоторые девочки, несмотря на давление женской гендерной социализации, вырастают бойкими, ответственными и самостоятельными, потому что семья уделяет внимание воспитанию этих полезных качеств. Но если ЖГС усиливается токсичным родителем, с большой вероятностью из ребёнка вырастет жертва. Весь её мирок будет выстраиваться вокруг родительской фигуры, настроений и желаний благодетеля. Она не будет уверена ни в том, что знает, ни в том, что чувствует. А что происходит, когда жертва становится взрослой? Она не взрослеет.

2. Жертва находит нового агрессора

Но, скорее, это агрессор находит жертву, всё, что умеет жертва — быть беспомощной и ждать спасителя. Агрессоры редко прибиваются к полноценным и самостоятельным людям, они предпочитают находить надломленых, покорных. На укрощение и подавление свободной личности может уйти много времени (хотя, такие любители встречаются также). Но получить готовую безропотную «болванку», которой можно пустить пыль в глаза и почти сразу начинать воспитывать, подавлять и мучить — большая удача.

Как только агрессор берёт жертву под контроль, она встаёт на своё привычное место как хорошо смазанная деталь. Она передаёт ему «родительское право» распоряжаться ей. За это она ожидает, что её будут защищать от трудностей жизни, скажут ей, что делать. О, конечно, все эти вещи для жертвы называются иначе. Поскольку у неё отсутствует понимание об экологичных отношениях в семье, изоляция для неё выглядит как забота, сексуальное насилие как проявление любви, унижения и побои — как справедливое наказание за её проступки. Выходит, жертва живёт в кошмарном сне наяву? И да и нет.

3. Жертва попадает в цикл насилия

Страшно читать откровения жертв домашнего насилия: как будто ты скользишь взглядом по искалеченному телу в ранах и гематомах, на котором не осталось ни клочка здоровой кожи. Возникают вопросы: как и ради чего всё это можно вынести? Во-первых, как я уже писала выше, у жертвы искажено восприятие насилия, и многие вещи она осознаёт уже после разрыва. Во-вторых, насилие растягивается по времени, имеет свои обострения и ремиссии.

Психологи вывели три фазы домашнего насилия: нарастание напряжения, взрыв (эпизод насилия) и «медовый месяц» (фаза раскаяния). В первом эпизоде всё относительно хорошо. Жертва часто даже не догадывается, что агрессора вот-вот рванёт. Катализатором может стать всё, что угодно внутри и вне семьи. Тираны и отличаются от здоровых людей тем, что вымещают злобу к внешнему миру на домашних. После взрыва, когда головы разбиты, руки сломаны и повсюду лежат руины, некоторые агрессоры приходят в ужас от содеянного и пытаются загладить последствия. Просят вернуться, если жертва сбежала, покупают дорогие подарки. Заботятся и ухаживают, искренне раскаиваются и приносят клятвы. Жертва получает подтверждение «любви»: наконец-то важный человек обратил на неё внимание и воздал ей! Там у них происходит яркий секс и всё, как в первый раз: она действительно счастлива. Надо сказать, что фаза «медового месяца» происходит не в каждой семье. Кто-то из жертв довольствуется эпизодом покоя после бури. Что ещё «хорошего» происходит в жизни жертвы?

4. Жертва получает профит

Со стороны взрослого здравомыслящего человека это такой-себе профит. Представьте, что ваши ягодицы поджариваются автогеном, и тут кто-то приносит вам чашечку какао. Самая главная выгода, которую получает жертва — освобождение от ответственности за свою жизнь. Ответственность за жизнь жертвы принадлежит агрессору. Карикатурное, но отнюдь не смешное проявление переложения ответственности присутствует в некоторых бдсм парах, которые принимают бдсм как лайфстайл. Это отношения максимального контроля с одной стороны и максимального отказа от ответственности — с другой. В них вступают глубоко травмированные люди, и «сверху» и «снизу». Так вот, жертва не умеет и не хочет ничего решать, родители демонтировали этот модуль. Она хочет, чтобы кто-то пришёл и сделал ей хорошо.

Профит поменьше, и не обязательно доступный каждой жертве: возможность получать сочувствие третьих лиц. Поскольку фокус жертвы смещён на внешний мир, брать любовь и тепло она умеет только из внешнего мира. И если у неё появится возможность пожаловаться и получить немного тепла, она использует его. Не для того, чтобы найти помощь в своей ситуации: жертва вообще не понимает, как можно что-то изменить, она не рулит своей жизнью. Только для того, чтобы получить сочувствие и поддержку. И вместо злорадных комментариев «да тебе это просто нравится» неплохо бы поддержку эту ей предоставлять. Но почему ей не нужны ваши советы?

5. Жертва не может уйти

Жертве нужна помощь. Но она выглядит не так, как вы себе её представляете. Кто-то глядит на жертву и видит взрослого человека, но на самом деле перед нами сидит ребёнок, которого научили, как лишний раз не словить леща, как обслуживать агрессоров, как плевать на свои потребности… но жить его не научили. А все доброхоты трясут его за плечи и орут: «Эй, давай иди живи где-то там совсем один! Тебе будет очень трудно, у тебя не будет ни денег, ни нормальной работы, ни нужных вещей. Ты не сможешь обеспечить своих детей всем необходимым. И, кстати, мы больше не будем тебе сочувствовать, ведь тебя больше никто не будет истязать!»

То есть, жертве в один присест надо отказаться от оси собственного мира — от родительской фигуры агрессора, а также, от возможности получать тепло извне. А взамен что? Трудности и лишения и какая-то свобода, которой она отродясь не нюхала и слабо понимает, что это такое. Где вы увидите жертву после таких напутствий? Под крылышком у агрессора, в близком и понятном ограниченном мире, где не надо ничего решать и бороться, только терпеть. Она ещё и пару добрых слов найдёт в его защиту с перепугу.

Как помочь жертве?

Поскольку, у жертвы нет своей опоры, ей нужны костыли. Этими костылями может служить комплексная поддержка: предоставление убежища и бесплатной психологической помощи, социальные пособия, курсы, помощь в трудоустройстве и принятие её обществом таковой, каковой она случилась. Искалеченной морально и физически, глупой, слабой, зависимой. Пока общество не примет жертву, она не научится принимать сама себя.

Вам не нужно вкладывать в голову жертве свои мозги: у неё совершенно другой опыт, другие возможности и с её колокольни не видно того, что видно с вашей. Жертва неполноценна, ей нужна длительная реабилитация, чтобы научиться жить своим умом. И это не является поводом для унижения и насмешек, это настоящая трагедия.

Проблема спасения людей от домашнего насилия не является исключительно проблемой жертв, она является проблемой всего общества. Поскольку, люди, которые попадают в мясорубку домашнего насилия, влияют и на здоровых людей. Это они становятся жертвами и агрессорами. Это они популяризуют насилие, это они рожают ненужных детей и измываются над ними, это они живут по чужим правилам, а после срываются и совершают преступления. У них никогда не хватит опыта и знаний, чтобы срастить свои поломанные кости. Этим должно заниматься здоровое общество.